Введение
Один из основных вопросов повестки дня развития российской экономики — ускорение экономического роста и создание инфраструктуры, способной обеспечить устойчивость этого роста. Хотя экономическое развитие экономики страны в последние четыре года и было достаточно впечатляющим, есть вполне обоснованные опасения относительно того, как долго эта динамика будет сохраняться. Существует достаточно много указаний на то, что движущими силами сегодняшнего успеха скорее являются благоприятные внешние условия, нежели результаты развития собственно экономики страны. Высокие нефтяные цены последних лет, вплоть до недавнего времени, как правило, рассматриваются в качестве основного источника сегодняшнего роста ВВП России. Россия обладает самыми большими запасами природного газа, вторыми по объему запасами угля и восьмыми по величине запасами нефти в мире. На международном рынке Россия является самым крупным поставщиком природного газа, вторым по объемам поставок экспортером нефти и третьим по величине потребителем электроэнергии. Однако объемы поступающего в страну дохода от этих источников являются чрезвычайно неустойчивыми и мало предсказуемыми и вряд ли могут рассматриваться как основа долгосрочного экономического роста. Более того, как указывается во многих работах, в определенной мере они могут являться и препятствием для успешного развития. В связи с этим, вопрос, который будет рассмотрен в данной работе, заключается в анализе того, какие проблемы для долгосрочного развития страны могут быть обусловлены тем, что Россия обладает богатыми запасами естественных ресурсов и в ее сегодняшней экономической структуре доминируют ресурсо-интенсивные отрасли.
В настоящее время Российская Федерация играет в мировой экономике роль экспортера сырья и импортера как потребительских, так и инвестиционных товаров и услуг. Эта — «сырьевая» модель развития не в состоянии обеспечить удовлетворительные темпы повышения благосостояния народа, с одной стороны, макроэкономическую стабильность, международную конкурентоспособность наших предприятий и национальную безопасность, — с другой. Данный тезис ныне является «общим местом» не только в научных публикациях, но и в официальных документах, равно как и призыв к утверждению в России отвечающей всем перечисленным требованиям «не сырьевой» модели.
Модели экономического роста в экономике России
... суть понятия экономический рост; изучить основные теории и факторы экономического роста; изучить особенности, проблемы и перспективы моделей экономического роста в экономике России. Метод исследования системный. Глава 1. Сущность и факторы экономического развития 1.1 Экономический рост как составляющая экономического развития Экономическое развитие представляет ...
Многие выше перечисленные проблемы в российской экономике можно до определенной степени объяснить эффектом «голландской болезни» и ее последствиями. Целью данной работы является выявить симптомы «голландской болезни» в экономике России и подчеркнуть их характерные особенности. На основе проведенного исследования можно привести вероятные пути развития и реформирования экономической структуры и институтов Российской Федерации.
1.Теоритические аспекты «голландской болезни».
1.1.Возникновение «голландской болезни».
Термин «голландская болезнь» возник после известных экономических событий в Голландии, которая владеет крупнейшим в Европе газовым месторождением Гронинген и многими месторождениями в Северном море. В 1960-е годы во время немецкого экономического «чуда» Гронинген, расположенный в 400 км от Рура, оказался истинной золотой жилой. Но вскоре стали проявляться весьма неприятные эффекты: инфляция (вызванная инфляцией издержек), спад производства на фоне экономического роста, безработица. Тогда экономистов заинтересовала природа данного феномена. Впервые термин «голландская болезнь» был использован в 1977 г. в журнале “The Economist”.
Разработка месторождений и наращивание экспортных поставок природного газа привели к двум взаимосвязанным процессам, существенно повлиявшим на структуру экономики Голландии. Во-первых, по причине высокой привлекательности добычи и поставок природного газа на экспорт данная сфера оттягивала значительные финансовые и производственные ресурсы из других отраслей экономики. Во-вторых, растущие поставки природного газа на экспорт вели к росту спроса на голландский гульден, что вызвало его значительное укрепление по отношению к другим валютам. Наиболее серьезной для экономики Голландии оказалась проблема быстрого укрепления курса национальной валюты, ведущая к снижению конкурентоспособности обрабатывающей промышленности в сравнении с иностранными производителями. В условиях открытости экономики и при отсутствии эффективных мер по поддержке конкурентоспособности обрабатывающая промышленность потеряла инвестиционную привлекательность, что привело к промышленному спаду и деиндустриализации. Таким образом, изначально позитивные процессы, заключающиеся в улучшении конъюнктуры рынков углеводородного сырья, в итоге привели к серьезным негативным последствиям для экономики Голландии. Для обозначения такой ситуации, когда укрепление курса национальной валюты, вызванное ростом экспортных поставок сырья, приводит к стагнации промышленного производства и других отраслей национальной экономики, теперь и используется термин «голландская болезнь».
С тех пор этот эффект не раз наблюдался и в других странах. В 1970 — 1980-е годы, в первое десятилетие высоких цен на нефть, ее производство выросло почти в семь раз в Норвегии, в 2,5 раза — в Голландии, почти вдвое — в Великобритании. Поскольку промышленный выпуск в целом оставался почти неизменным в Норвегии, упал — в Великобритании и немного вырос — в Голландии, рост производства в нефтяном секторе и в секторе не торгуемых товаров (например услуг) сопровождался падением на почти такую же величину доли добавленной стоимости, произведенной в промышленности.
В конце 1970-х годов Бразилию поразили заморозки, и соседние страны, конкуренты Бразилии на мировом рынке кофе, получили неожиданный бонус. В Колумбии курс песо вырос почти в полтора раза по отношению к доллару и пострадали чуть ли не все остальные секторы экономики, кроме, конечно, госсектора, строительства и аренды жилья. В перерабатывающей промышленности, включая химию и металлургию, рост замедлился вдвое, а в легкой — и вовсе наступил спад.
Механизм развития «голландской болезни».
|
Улучшение конъюктуры на мировых сырьевых рынках при наличии развитой сырьевой базы |
Открытие и начало интенсивного освоения крупных месторождений сырья |
|
Наращивание объемов добычи сырья и переориентация на экспортные поставки в связи с ростом мировых цен |
Рост поставок сырья на внешний рынок |
|
Рост поступления выручки от экспорта сырья |
|
|
Увеличение предложения иностранной валюты на внутреннем рынке |
|
|
Центральный банк не вмешивается в баланс спроса и предложения на валютном рынке, чтобы не допустить ускорения инфляции |
Центральный банк начинает скупать иностранную валюту, чтобы не допустить роста номинального курса национальной валюты |
|
Рост номинального курса национальной валюты |
Рост номинальной денежной массы, что ускоряет инфляцию |
|
Укрепление реального курса национальной валюты |
|
|
Снижение конкурентоспособности национальных производителей |
|
|
Замедление темпов роста обрабатывающей промышленности, усиление зависимости экономики от экспорта сырья, снижение темпов научно-технического прогресса и социально-экономического развития при отсутствии реинвестирования валютной выручки внутри страны |
Проблема «голландской болезни» имеет теоретическую основу, причем её причины лежат не столько в монетарных диспропорциях, сколько в структурных. Общий вопрос, на который пытается ответить литература, заключается в том, является ли обладание богатыми запасами ресурсов благом для экономики или наказанием. На первый взгляд кажется странным, как тот факт, что судьба наградила страну практически бесплатным доступом к дорогостоящим ресурсам, может являться причиной экономических неудач. Однако, как это часто случается в экономических системах, разнообразные косвенные отрицательные эффекты могут перевесить прямой положительный эффект от дополнительного благосостояния, так, что с точки зрения развития всей экономики, общий эффект обладания естественными ресурсами может оказаться отрицательным.
2.«Голландская болезнь»: сущность, причины и последствия
Согласно узкому определению, «голландская болезнь» заключается в деиндустриализации экономики в результате открытия нового источника природного ресурса. Ее механизмом является рост курса национальной валюты страны вследствие улучшения торгового баланса, что делает продукцию отраслей обрабатывающей промышленности менее конкурентоспособной. Это определение относится ко всем не сырьевым отраслям экономики, производящим торгуемый (traded или tradeable) продукт, то есть продукцию и услуги, которые можно свободно экспортировать и импортировать. В отличие от этих отраслей (Т-сектора) в любой стране существуют отрасли, производящие не торгуемый (non-traded или non-tradeable) продукт (Н-сектор).
К Н-сектору относится государственный сектор экономики (оказывающий, например, услуги по обеспечению национальной и общественной безопасности, государственному управлению), автодорожное и жилищно-коммунальное хозяйства, сфера услуг населению и т.п. Н-сектор не конкурирует с иностранными товаропроизводителями вследствие не транспортабельности выпускаемых им услуг и продуктов.
Поскольку при открытии и разработке богатого месторождения сырья страна получает значительный объем природной ренты, душевые показатели валового внутреннего продукта (ВВП) и реальных доходов населения растут. Поэтому общий рост спроса приводит к росту выпуска не торгуемых товаров в Н-секторе, которые нельзя импортировать в обмен на экспортируемое сырье (raw material), производимое в М-секторе. Прирост занятости в Н-секторе при этом может поглотить высвобождающуюся из Т-сектора рабочую силу. Почему же тогда «голландская болезнь» считается столь негативным явлением?
Во-первых, возникает трудная проблема изъятия и перераспределения рентных доходов. Они могут быть присвоены владельцами месторождений, а доходы большинства граждан при этом сократятся или останутся неизменными, либо будут расти более низкими темпами. Это приводит к высокой дифференциации доходов и социальному неравенству, рассматриваемому многими экономистами и политиками (например, в скандинавских странах) как чрезвычайно негативное явление. Чтобы этого не случилось, государство должно изымать природную ренту с помощью налогов (включая экспортные пошлины) или платы за пользование недрами, находящимися в государственной собственности. Однако нигде еще не удавалось этого сделать безболезненно и эффективно.
Во-вторых, даже при полном изъятии природной ренты государством и справедливом ее распределении между гражданами могут возникнуть проблемы региональной несбалансированности спроса и предложения продуктов. Поскольку Н-сектор производит нетранспортабельные виды продукции и услуг, их нельзя перемещать из одного региона (или населенного пункта) в другой. В такой пространственно протяженной стране, как Россия, дифференциация обеспеченности населения услугами велика, а единый рынок труда по существу отсутствует. Поэтому рост спроса на не торгуемый продукт приводит к росту цен на него при одновременном сокращении выпуска торгуемого продукта и росте безработицы в тех регионах, в которых он производился. А это в целом по стране означает и макроэкономическую несбалансированность экономики.
В-третьих, важным аспектом «голландской болезни» является ее развертывание во времени. Резкое сокращение производства торгуемого продукта и занятости в Т-секторе означает возникновение убыточности и банкротства предприятий обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства, а также высокотехнологичных отраслей экономики. Это приводит к высокой структурной безработице и снижению заработной платы многих категорий занятых, особенно в наукоемких отраслях, обладающих высокой квалификацией. Ведь нелегко переквалифицироваться из исследователя фармацевтической или авиа космической компании в работника торговли. Происходит также не до амортизация вложенного в развитие предприятий Т-сектора капитала. Временно возникают «узкие места» в производстве не торгуемого продукта, что приводит к росту структурной инфляции. Поскольку освоение крупных месторождений углеводородов занимает многие годы, структурный кризис также может затянуться надолго. А это вызывает уже застойную безработицу и устойчивые инфляционные ожидания. В случае истощения месторождения природного ресурса может начаться структурный и валютно-финансовый кризис, подобный «ломке» у наркомана, лишенного наркотика. Выздоровление от «голландской болезни» может оказаться еще тяжелее, чем структурный кризис при ее начале.
В-четвертых, для рынков сырьевых товаров характерна сильная неустойчивость цен. Это порождает сильную макроэкономическую нестабильность. В период повышенных цен происходит укрепление курса национальной валюты и обострение «голландской болезни». После падения цен происходит ухудшение торгового баланса и девальвация национальной валюты, что порождает всплеск инфляции. При этом происходит обратная структурная перестройка экономики – ускоренный рост Т-сектора. То есть страна-экспортер сырья постоянно находится в состоянии структурной, региональной и макроэкономической несбалансированности. «Голландская болезнь», таким образом, может возникнуть и вследствие резкого роста цен на минеральное сырье, поскольку влияние на экономику страны-экспортера роста цен на него схоже с влиянием роста добычи.
В-пятых, даже если отвлечься от проблемы неустойчивости во времени цен на сырье, возникает вопрос: является ли вообще наличие возможностей добывать и экспортировать сырье, присваивая природную ренту, благом для России? Некоторые исследователи считают, что богатство страны природными ресурсами является негативным фактором экономического развития или «ресурсным проклятием» (resources curse) . По мнению их оппонентов, специализация на экспорте сырья является естественной для России, и она не должна с помощью протекционистских мер стимулировать развитие Т-сектора. Например, А. Брич пишет: «По нашему мнению, Россия торгует именно теми товарами, которыми и следует торговать. Дальнейший рост российской экономики будет достигаться за счет добычи, переработки и экспорта природных ресурсов. Помимо этого, Россия обладает огромными преимуществами благодаря наличию богатых запасов энергоносителей». Однако существуют закономерности технико-экономического развития, которые не укладываются в эту логику.
Для Т-сектора в наибольшей степени характерны позитивные экстерналии (внешние эффекты), связанные с научно-техническим прогрессом. Как известно из теории эволюции технико-экономических систем, развитие наукоемких и высокотехнологичных отраслей приводит к диффузии технологий-процессов в другие отрасли экономики. Кроме того, для современного НТП характерно постоянное обновление выпускаемой продукции с освоением изделий, имеющих повышенные потребительские свойства. Их разработка требует крупных затрат на НИОКР, которые распределяются на весь объем выпускаемой продукции. Возникает «эффект отдачи от масштаба», из-за которого совершенно нерентабельно выпускать несколько самолетов или несколько тысяч автомобилей новой модели. Для Т-сектора характерно также явление «обучение действием» (learning by doing).
Из-за него освоение высокотехнологичных изделий возможно только при наличии опыта выпуска менее сложных изделий. По этому пути идет в настоящее время Китай. Российская экономика двигалась до сих пор в противоположном направлении, теряя накопленные научно-технические заделы и утрачивая потенциал производства высокотехнологичных вооружений, на закупку которых государство не выделяло средства годами. Теперь, когда такие средства начали выделяться в большем объеме, выявляются «узкие места» в технологических цепочках производства технически сложных изделий, возникшие вследствие перепрофилирования производства комплектующих изделий на выпуск продукции, простой в изготовлении.
Для функционирования конкурентоспособного Т-сектора требуется армия инженеров, дизайнеров и исследователей, имеющих высокую квалификацию. В то же время квалификационные требования к работникам Н-сектора, как правило, гораздо ниже. В наибольшей степени с понятием Н-сектора ассоциируется сфера личных услуг населению и услуг, оказываемых государством. Для них характерны наименьшие темпы роста производительности труда. Следовательно, расширение этих сегментов экономики – не самый эффективный путь к обеспечению устойчивого экономического развития и заметного (многократного) повышения благосостояния граждан.
В целом напрашивается вывод: «голландская болезнь» действительно порождает множество негативных последствий макроэкономического, структурного и регионального характера. Однако имеет ли она место в России?
3. «Голландская болезнь» в России: генезис и особенности.
О возможном развитии в России «голландской болезни» многие экономисты предупреждали уже давно . Эту точку зрения разделяют не все специалисты. Например, А. Брич пишет: «Термин «голландская болезнь» некорректно использовать для анализа ситуации в российской экономике. Он был введен для того, чтобы описать влияние неожиданного открытия месторождений газа в Северном море на остальные, то есть не относящиеся к нефти и газу отрасли голландской промышленности. О существовании запасов нефти и газа в России известно издавна. Их эксплуатация позволяла в течение длительного времени финансировать и поддерживать советскую экономику. В настоящее время Россия гораздо больше страдает от наследия советской эпохи, чем от «вредной привычки» получать завышенные доходы от экспорта нефти и газа» . Однако из его утверждения следует лишь то, что «голландская болезнь» досталась России в наследство от СССР. Ведь она снабжала сырьем не только зарубежные страны, но и другие советские республики. После распада СССР произошла лишь переориентация экспорта углеводородов в пользу развитых стран. Это привело к росту экспортных доходов от вывоза углеводородов. При этом они был подвержены резким колебаниям.
Среднегодовая сопоставимая цена на нефть марки UK Brent в 2005 г. по сравнению с 1992 г. возросла вдвое – с 27,0 долл./баррель до 54,4 долл./баррель. Однако при этом в 1998 г. она составляла всего 15,2 долл./баррель или 56,4% от уровня 1992 г.
Фактическая цена снизилась несколько меньше – на 34,5%. При этом в 1997 г. она равнялась 19,1 долл./баррель – почти как в 1992 г. Тем не менее, экспорт углеводородов из России увеличился с 24,0 млрд. долл. в 1992 г. до 38,5 млрд. в 1997 г. (в том числе сырой нефти – с 10,2 до 14,8 млрд. долл.).
Но в 1998 г. произошло его резкое сокращение – до 28,0 млрд. долл. В дальнейшем он возрос в 5,3 раза – до 148,9 млрд. долл. в 2005 г.
Усилилась и роль экспорта углеводородов в обеспечении развития российской экономики. В таб. 1 представлены показатели ВВП и экспорта товаров и услуг в 1992-2005 гг., дефлятированные с помощью дефлятора ВВП, рассчитанного нарастающим итогом к 1991 г. Российский ВВП сократился с 1196 млрд. руб. в 1992 г. до 846 млрд. руб. в 1998 г. с последующим ростом до 1334 млрд. руб. в 2005 г. Соответственно, величины экспорта в постоянных ценах 1991 г. составили 745; 264 и 469 млрд. руб. В целом за период доля углеводородов в экспорте составила 44%, сырой нефти – 22%, нефтепродуктов – 8,6% и природного газа – 13,4%. Для сравнения, в 1992 г. аналогичные показатели составляли 40,9%; 17,4%; 8,5%; 14,9%. Однако динамика указанных долей внутри периода была весьма неравномерной. Например, в 1998 г. доля углеводородов в экспорте составляла 32,2%, сырой нефти – лишь 11,8%, нефтепродуктов – 4,9%. Доля же экспорта природного газа (15,5%) была выше чем в 2005 г.
Используя доли отдельных статей экспорта в его общей величине, можно получить оценки величин экспорта в млрд. руб. в ценах 1991 г. Следовательно, можно рассчитать и соотношение экспорта углеводородов и ВВП, которое составило в среднем за период 16,1%. При этом, несмотря на падение цен на нефть, объем экспорта углеводородов в млрд. долл. возрастал до 1997 г. Однако укрепление реального курса рубля было сильнее, в результате чего соотношение экспорта углеводородов и ВВП снизилось с 25,5% в 1992 г. до 13,8% в 1993 г. и до 9,4% в 1997 г. Затем оно увеличилось до 19,5% в 2005 г.
Таким образом, несмотря на двукратное увеличение сопоставимой цены на нефть марки UK Brent в 2005 г. по сравнению с 1992 г., соотношение экспорта углеводородов и ВВП было в 2005 г. гораздо ниже, чем в 1992 г. Можно сделать выводы, что роль экспорта углеводородов в экономике России в 1992-2005 гг. была велика, хотя соотношение его с объемом ВВП было весьма неустойчивым.
Анализ развития экономики постсоветской России приводит также к выводу о том, что у «голландской болезни» может быть еще одна (наряду с ростом добычи сырья или мировых цен на него) причина: переход части отраслей Н-сектора в Т-сектор. Следует отметить, что разбиение не сырьевых отраслей на эти два сектора зависит от системы государственного регулирования экономики. Либерализация внешней торговли и цен в России привела к тому, что множество российских предприятий (особенно производители потребительских товаров) оказались неконкурентоспособными по сравнению с иностранными. Поскольку снятие протекционистских барьеров происходило поэтапно, свертывание российской обрабатывающей промышленности растянулось на несколько лет. При сокращении продукции промышленности за 1991-1998 гг. на 56% выпуск продукции машиностроения и металлообработки снизился на 64%; лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной – на 66%; промышленности стройматериалов – на 70%; легкой промышленности – на 89%; пищевой – на 47%. Наиболее сильно упал выпуск продукции указанных отраслей в 1994 г. При этом продукция нефтедобывающей промышленности за указанный период снизилась гораздо меньше – на 32%, а газовой – на 15% . В результате высвободились дополнительные ресурсы углеводородов для наращивания их экспорта. Таким образом, Россия переживала приступ «голландской болезни» в 1992-1998 гг., а не только в 1996-1998 гг., как отмечают М. Монтес и В. Попов.
