Терроризм
– глобальная мировая проблема…………………….3
Философия терроризма…………………………….5, Экономический ущерб от терроризма…………………………8
Теракты 11 сентября: экономический смысл……………..10
Cписок литературы…………………………23
Терроризм – глобальная мировая проблема
Терроризм сегодня — это мощнейшее оружие, инструмент, используемый не только в борьбе против Власти, но очень часто — и самой властью для достижения своих целей.
Современный терроризм выступает в форме: международного терроризма
(террористические акты, имеющие международный масштаб); внутриполитического терроризма (террористические действия, направленные
против правительства, каких-либо политических группировок внутри стран, или
имеющие цель дестабилизации внутренней обстановки); уголовного терроризма, преследующего чисто корыстные цели.
Корни террора
Терроризм появляется, когда общество переживает глубокий кризис, в первую очередь — кризис идеологии и государственно-правовой системы. В таком обществе появляются различные оппозиционные группы — политические, социальные, национальные, религиозные — для которых становится сомнительной законность существующей власти.
Методы террора
Люди в большинстве стран отвыкли от политического насилия и боятся его. Поэтому сегодня самые ходовые и эффективные методы террора — насилие не в отношении представителей власти, а против мирных, беззащитных и, что крайне важно, не имеющих отношения к «адресату» террора людей, с обязательной демонстрацией катастрофических результатов террора как было, а Америке при взрыве зданий торгового центра в сентябре 2001 г. Или теракт в Буденовске. Объект атаки — больница, роддом. Или события, которые произошли в Кизляре, Первомайском, а также взрыв в Москве и т.п.
Идеологическая база террора
Задача терроризма — вовлечь большую массу людей, для которых либо цели террора столь высоки, что оправдывают любые средства, либо столь неразборчивы в средствах, что готовы реализовать любую мерзость. Через «возвышенные мотивы» обычно вовлекают молодежь, которая, в силу умственной и моральной незрелости, легко «клюет» на радикальные национальные, социальные или религиозные идеи. Вовлекают ее чаще всего через тоталитарные (т.е. полностью подавляющие волю людей и подчиняющие их только воле «вождя» «учителя»), религиозные или идеологические секты.
Кризис современного человека и пути выхода из него
... по их пути. Другого способа успешной самореализации современный человек не знает. Вот почему можно сказать, что современный человек, способ его бытия находятся в кризисе и это та точка, в которой «пересекаются» интересы философии, ...
Экономическая база терроризма
Главный способ финансирования — криминальная деятельность. Которая включает в себя «обычную» организованную и неорганизованную преступность, беря под свой контроль ключевые сферы криминального бизнеса. Сегодня главный источник финансирования терроризма — контроль наркобизнеса, рэкета, проституции, торговли оружием, контрабанды, игорного бизнеса и т.д.
Например, основной источник финансирования перуанского движения «Сендеро луминосо», афганского движения Талибан, ливанской «Хезболлах» -наркобизнес, а цейлонских «Тигров освобождения Тамил Ислама» — наркотики и сделки «оружие — драгоценные камни».
Такой «экономически оформившийся» терроризм способен уже к серьезной самостоятельной деятельности, и не только в масштабах «своей» страны. Однако сегодня развертывание такой деятельности возможно лишь при наличии структур для «отмывания» денег — в виде контролируемых банков, фирм, производственных предприятий. » «Отмывание» чаще всего производится в кризисных зонах мира, где ослаблен государственный контроль. По этой причине Россия сейчас входит в число крупнейших «прачечных».
Заказчики и исполнители
Захват «черной» и «серой» экономик с их многомиллиардными оборотами и армиями организованной преступности превращает лидеров террора в хозяев
мощной экономико-политико-военной силы. Эта «сфера террористических услуг»
не может оставаться невостребованной, в том числе и «легальными игроками» —
государствами. Многие государства используют терроризм в своих целях — пример — американский «ирангейт», где ЦРУ на деньги, вырученные от продажи
оружия «врагу» — Ирану, финансировало террор «контрас» в Никарагуа.
Оставшиеся после ухода СССР из Афганистана 8-15 тыс. боевиков-террористов сегодня стали одной из опор развития терроризма в Северной Африке, Боснии, Ближнем Востоке, Чечне, Таджикистане и… самих США.
То, что происходило и происходит в Боснии, показывает, в свою очередь, что США планомерно создают исламскую террористическую среду в Европе, чтобы препятствовать чрезмерной самостоятельности последней.
Сотрудничество со спецслужбами
Сотрудничество спецслужб с терроризмом создает качественно новое явление — спецтерроризм. Наиболее известный пример — Колумбия, где только чрезвычайные международные меры сумели вырвать государство из-под практически полного контроля наркомафии. И турецкие террористы — «серые волки» — как внутри Турции, так и за ее пределами, в том числе в Азербайджане, действуют не только под контролем, но и с активным участием турецких спецслужб.
Итак,
Терроризм как массовое и политически значимое явление — результат повальной «деидеологизации», когда отдельные группы в обществе легко ставят под сомнение законность и права государства, и тем самооправдывают свой переход к террору для достижения собственных целей.
Тайные операции, к сожалению, стали необходимым и повсеместно используемым инструментом межгосударственной борьбы. Россия тоже не может отказаться от них в одностороннем порядке. Но безответственно играть этим – крайне опасно, в чем США убедились на примере Афганистана, попытавшись выступить против Бен-Ладена и его движения «Аль- каида».
Российская система противодействия отмыванию капиталов и финансирования ...
... криминальных структур. Цель дипломной работы – рассмотреть методы борьбы с отмыванием капиталов и финансированием международного терроризма. Для реализации поставленной цели ... сделано путем заполнения ложной формы отчетности о движении наличных с целью "узаконить" наличные, полученные ... развитых стран мира в 90-е годы было принято специальное законодательство, направленное на борьбу с легализацией ...
Философия терроризма
Актуальность терроризма, как явления современного мира, не вызывает сомнения. Если XX век можно охарактеризовать с политической точки зрения – веком войн и тоталитаризма (Сталин, Гитлер), то XXI уже включает в свою характеристику слово «терроризм». Как явление терроризм существует более чем долго. Можно вспомнить дореволюционную Россию, тогда это считалось вполне нормальной формой политической борьбы, только против императора Александра II было совершено с десяток терактов. В 70-ые годы двадцатого века прокатилась волна террора по Западной Европе, выросшая из анархизма, революционаризма, национального экстремизма1. Это старый терроризм.
С более совершенным – т. н. «новый» терроризмом Россия столкнулась в период чеченской компании, но тогда мировое сообщество ей не поверило. Начало терроризма на западе исчисляется с событий 11 сентября 2001 года.
Новый терроризм не исключает старый, он дополняет его. Став более организованным, технически оснащенным новый терроризм стал более чем серьезным и достойным противником цивилизованного мира. В каждой отдельной стране, в разные периоды могут быть свои определения терроризма. Однако, выделить нечто общее. Терроризм – это форма политической борьбы, при которой предельно упрощенная система координат «друг-враг» лишена всяких государственных и дипломатических начал и взывает к древнему инстинкту мести, отчасти родовой мести, что приводит к атакам против населения, ради воздействия через граждан и СМИ на правительства атакуемых стран для достижения рациональных политических целей1.
В основном, выделяют два основных типа мотивов– личностные и политико-идеологические мотивации. Личностные мотивы обращения к терроризму в свою очередь могут подразделяться на три вида: эмоциональные, невротичеко-психопатологические и корыстные (государства, организации или лица, спонсирующие террористическую деятельность).
Если смотреть в корень терроризма, то исходит в основном от стран третьего мира. Отсталость и бедность – вот мощный источник агрессии. Самое страшное, что отставание растет и усугубляется глобализацией. Мир раскололся на страны где высоко цениться жизнь, свобода и есть стремление к объединению, с одной стороны, и мир с низким уровнем и ценой жизни вообще – с другой. «Терроризм – есть месть отставшей части мира преуспевающей его части, вызванная окончательностью раскола и невозможностью «догнать» сегодняшний Запад». Но это не абсолютная причина, т. к. во главе терроризма стоят как раз таки далеко не бедные индивидуумы, способные выкладывать миллионы долларов на дестабилизацию обстановки и терракты.
Что касается невротичеко-психопатологических причин. Здесь доминирует не психопатология, т. к. большинство террористов объективно вменяемы, а невротические комплексы. Почему среди опрошенных шиитов старшего возраста способны и готовы совершить теракт 34,37 %, а среди респондентов в возрасте 15, 16 лет – 100 %? Что это? Способ самоутверждения посредством насилия или удовлетворения веры, что способствуют важному делу. Неужели их так воспитывают – промывают мозги? А может просто многие боятся показаться не такими как все – неполноценными, тогда у них появляется потребность «принадлежать группе». «Сравнительные социальные исследования показывают, что сильная потребность в принадлежности к группе является общей чертой террористов во всем мире».
Поведение инвесторов: основы теории и влияние на конъюнктуру фондовых рынков
... инвесторов на фондовых рынках различных стран мира и оценке влияния иррационального поведения на формирование конъюнктуры фондовых рынков. В рамках обозначенной цели мы ставим перед собой следующие задачи: Обзор и систематизация существующих теорий поведения инвесторов. Мы будем рассматривать поведение инвесторов ...
Идейные мотивы могут быть социально-политическими, националистическо-сепаратистскими и религиозными. Мотивационная основа националистического и сепаратистского терроризма часто значительно прочнее, чем у социально-политического, поскольку связана с кровными узами и семейными традициями, передается из поколения в поколение и закладывается с раннего детства. Еще более «мощной» оказывается мотивационная основа, когда националистические мотивы переплетаются с религиозным фундаментализмом, который нередко приводит к особенному фанатизму. Известный специалист по терроризму Б. Дженкинс считает, что «террористы могут рассматриваться как абсолютисты, как «истинно верующие».
Особенно опасна эта религиозность в исламе, где она доходит до крайних форм фанатизма и слепой веры в свою правоту. «Чтобы стать террористом, — говорит К. Л. Оотс, — человек должен иметь такую систему верований, которая позволяет ему рассматривать насилие как приемлемое средство для достижения цели… Уверенность в собственной правоте является основополагающим элементом, поскольку немногие способны в достаточной мере посвятить себя делу совершения насильственных актов, если не убеждены в моральной правоте дела, поскольку только правота делает такие акции правыми.»
Террористы Ирландии, Шри Ланки отличаются от исламских радикальных организаций более реальными и осязаемыми целями и требованиями. Исламские террористы делят мир на две части без середины: свои и неверные (сюда же входят и мусульмане лояльные западу) — «друг-враг».
Атака на Всемирный торговый центр в 2001 году показала, что нашлись такие религиозные группы, которые способны ударить прямо в сердце глобализма.
Но в современном терроризме религия – форма «рационализации» и объяснения, а не первопричина террора.
Наиболее варварский компонент социальной практики и социальной философии терроризма — отрицание основного права человека — права на жизнь, возведение убийства в принцип. Это, конечно, требует серьезных обоснований. И вот, наряду с апелляциями к «высшей справедливости» прибегают к такому приему как «обесчеловечивание» своих жертв. «Враг рассматривается террористами не как человеческое существо». М. Тейлор приводит характерное высказывание активиста Ку Клукс Клана на митинге членов этой организации, смысл которого в оправдании убийства четырех детей. «Это были не дети, — говорил он, — а маленькие мартышки, маленькие собаки и маленькие кошки, маленькие бабуины, маленькие скунсы, а также маленькие черномазые… Не стыдно, что они были убиты. Почему? Потому, что когда я убиваю гремучую змею, я не делаю различия между маленькой и большой змеей, так как знаю, что все змеи — враги и ужалят меня, если смогут».
Бедность, неравенство, психология фанатиков – почему это причины именно терроризм, а не революции или войны? Терроризм – как средство борьбы слабых с сильными (с государством), с которыми они не могут вступить в непосредственную схватку.
Как причину событий 11 сентября и наряду с ними теракт американца Тимоти Маквея, взорвавшего дом в Оклахома-сити, можно расценить то высокомерие США по отношению к другим народам, гегемонизм, триумфализм, неоправданное использование вооруженных сил, убежденность в своем превосходстве. Кроме того не надо забывать, что некогда террориста № 1 – Осама Бен Ладена, создали именно Соединенные штаты, который будучи героем в конце 80-х стал для них сатаной в 2000-м. Из интервью французского философа и публициста Андрэ Глюксмана: Вопрос – «Кто такой на самом деле бен Ладен? Греческий философ, переодевшийся восточным анархистом?». Ответ: «Я бы порекомендовал ЦРУ читать Достоевского; если бы агенты этого управления прочитали романы русского писателя раньше, их было бы не так-то легко обмануть. ЦРУ недооценило своего противника. Агенты управления решили, что это лишь «сумасшедшие от Аллаха», мистики. Из-за своего невежества они не смогли обнаружить в бен Ладене и его сторонниках культовость, сводившуюся к тому, что эти люди направили всю свою энергию на восстание против Запада, обучившего их».
Соотношение государства, права и экономики, проблемы, возникающие ...
... она позволяет выявить проблемы взаимоотношения государства, права и экономики, найти пути их решения. Объект исследования: экономическая и государственно-правовая сферы жизни общества. Предмет исследования: соотношение государства, права и экономики, проблемы, возникающие между государственно-правовой ...
Как известно — «Зло провоцирует зло». Субъект, уверенный в своей правоте, нуждающийся в самоутверждении и преследующий личные экономические и политические цели, попадает под влияние той или иной радикальной группировки «эволюционирует» по цепочке «радикализм – экстремизм – фанатизм – терроризм».
Экономический ущерб от терроризма
Известно, какое количество жертв уносят террористические акты. Однако точно не подсчитано, какой ущерб терроризм наносит экономикам. Ясно одно: терроризм крайне негативно влияет на экономическую ситуацию, однако его негативное влияние продолжается относительно короткое время.
Достаточно редко отдельные террористические атаки — например, взрывы бомб или убийства — могут оказать долговременное и очень серьезное влияние на экономику. Подобное влияние оказывают либо террористические кампании, продолжающиеся долгое время, либо особо крупные и кровавые теракты, оказывающие значительный психологический эффект. Беспрецедентные террористические атаки 11 сентября 2001 года на США нанесли колоссальный ущерб экономике США и всего мира, однако негативные тенденции, вызванные непосредственно терактами, наблюдались не более двух-трех месяцев. Террористы замедлили процесс восстановления экономики США, но их действия не были причиной ее проблем.
Террористические атаки наносят ущерб, схожий с тем, который наносят «обычные» преступники, стихийные бедствия, техногенные катастрофы и эпидемии. Человечество давно научилось справляться с их последствиями. Экономист Бенджамен Зичер считает, что наибольший ущерб терроризм наносит не повреждая или уничтожая имущество, а создавая атмосферу страха и неуверенности. Именно психологический аспект террористических атак служит главной причиной экономических неурядиц, возникающих в атакуемом обществе. Каждая террористическая атака производит впечатление, что подобные нападения будут продолжаться и впредь. В первую очередь это оказывает влияние на бизнес, который начинает считать инвестиции в этот город, регион или страну рискованными и изначально пытается заложить в стоимость своих товаров или услуг дополнительную премию за риск, что ведет к снижению деловой активности и росту цен. Боязнь терактов также заставляет бизнес больше средств тратить на обеспечение собственной безопасности, делая меньше более продуктивных инвестиций.
Модели рыночной экономики: американская, японская, немецкая, ...
... ёРё. Перечисленные особенности немецкой модели есть производные от основополагающих принципов социальной рыночной экономики, первым из которых является органическое единство рынка и государства. 2.4. Шведская модель рыночной экономики Термин "шведская модель" возник в связи со ...
Действия исламистов в Алжире в 1996-2001 годах обошлись экономике этой страны в $16 млрд. После того как палестинские террористы провели серию терактов в Кении, Кения столкнулась с оттоком туристов. Ежегодно эта страна зарабатывала на туристах около $500 млн., после терактов убытки туристической индустрии составляли $1 млн. в сутки. Аналогичные процессы были отмечены в Индонезии после теракта на острове Бали. После того как в Йемене террористами был атакован французский танкер «Лимбург», страховые компании в два раза повысили ставки для судов, заходящих в порт Адена. Фактически, стоимость захода в йеменские порты повысилась для каждого судна на $150 тыс., что привело к тому, что судовладельцы стали избирать иные маршруты для своих кораблей. В результате, грузооборот йеменских портов снизился вдвое, а ежемесячные убытки составили $3.8 млн.
Многие экономисты считают, что именно активность баскских террористических группировок служит причиной того, что Страна Басков остается наименее развитой экономически областью Испании. Показатели экономического роста в Басконии на 10% ниже, чем в среднем по Испании. В Колумбии, в которой активно действуют несколько террористических группировок, иностранные инвестиции стали редкостью, а уровень жизни населения на 45% ниже, чем в среднем по Латинской Америке. За период с сентября 2000 по август 2002 года в Израиле от рук террористов погибло 606 человек, примерно 4.5 тыс. были ранены. Израильская экономика оказалась в глубоком кризисе, резко выросла безработица, сократились иностранные инвестиции, практически умерла индустрия туризма, резко вырос бюджетный дефицит. По подсчетам Банка Израиля, террористы нанесли стране ущерб в размере 4% валового внутреннего продукта.
Из-за деятельности террористов Северная Ирландия долгое время оставалась наиболее бедной и слаборазвитой в экономическом отношении частью Великобритании, с самым высоким уровнем безработицы и самым низким количеством образованных людей. Однако когда в середине 1990-х годов террористическая активность резко снизилась, экономическое восстановление региона пошло быстрыми темпами.
Однако террористы могут оказать столь разрушительное воздействие лишь на небольшие страны или отдельные регионы и отрасли. Большие государства, особенно обладающие диверсифицированными экономиками, уязвимы в значительно меньшей степени. К примеру, в середине 1970-х годов левацкие террористические группы провели серию громких терактов в Италии и Германии. Индустрия туризма этих государств оказалась в состоянии коллапса, но экономики устояли.
Сравнительно с числом жертв на душу населения в Северной Ирландии или Израиле, теракты 11 сентября были относительно небольшими. К примеру, члены Ирландской Республиканской Армии\Irish Republican Army и близких ей организаций на протяжении 1969-2002 годов совершили десятки тысяч террористических атак. На их счету более 10 тыс. взрывов бомб и почти 36 тыс. атак с использованием огнестрельного оружия. Результатом их деятельности стала гибель 3.5 тыс. человек, примерно 36 тыс. получили ранения, контузии и травмы. По подсчетам института RAND, если бы в США гибло и получало ранение аналогичное количество людей в пропорции к общему количеству населения, то ежегодно погибало бы более 3.8 тыс. американцев, а более 240 тыс. получали бы ранения. Для сравнения, атомная бомба, сброшенная на Хиросиму в 1945 году, уничтожила 140 тыс. человек.
Экономические показатели развития туризма
... культуры РФ Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств Кафедра Экономики РЕФЕРАТ ПО ДИСЦИПЛИНЕ «ЭКОНОМИКА» На тему: «Экономические показатели развития туризма» Выполнила: студентка 3-го курса Факультета СКД Тихонова Анна Проверил: ...
Активность террористов неизбежно увеличивает затраты государств на безопасность. К примеру, только на проверку финансовых потоков террористических организаций и их спонсоров, государства мира тратят до $600 млн. В стране резко увеличивается число «нахлебников» — сотрудников служб безопасности. В тоже время, террористы невольно помогают развиваться многим отраслям экономики, задействованным в производстве специального оборудования и вооружения, применяемых для предотвращения терактов и борьбы с террористами. Это, например, позволило Израилю создать уникальные технологии в сфере безопасности, ныне востребованные на мировом рынке.
Теракты 11 сентября: экономический смысл, Состояние американской экономики накануне терактов 11 сентября
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться немного назад. Что происходило в экономике Соединенных Штатов Америки накануне 11 сентября, непосредственно перед терактами? Происходили очень тревожные и значительные события. —
Американская экономика активно двигалась в сторону виртуализации. Биржа была чрезвычайно перегрета. Отношение капитализации акций многих флагманов «новой экономики» к реальному росту прибылей составляло подчас сотни процентов, а в случае интернет-компании Yahoo достигало рекордной цифры в 1000%! Причем большинство компаний, формирующих индекс NASDAQ, являли точно такую же картину. Это означало, что биржевые ожидания держателей акций предприятий «новой экономики» (ими в современной Америке являются более 50% всего населения страны, что также составляет рекорд) порождают некий автономный мир развоплощенных финансов, где ценовые тренды полностью оторваны от хозрасчетного фундаментала традиционной капиталистической экономики(8).
Режим финансовых пирамид — в отличие от российских доморощенных версий типа «МММ» или индустрии «святого письма» — обосновывается изощренной логистикой манипуляций с общественным мнением, искусственным воздействием на коллективную психологию держателей акций, многочисленными ухищрениями самих компаний, затрачивающих львиную долю баснословных доходов не на реальное развитие бизнеса и технологий, но на презентации, изготовление и тиражирование имиджа, PR и т.д. Биржевая аналитика сама по себе постепенно превратилась в самостоятельный род PR-технологий. Щедро оплаченные «новой экономикой» эксперты предрекали ее безоблачный рост и «вечную стабильность» вопреки очевидным проблемам, которые постепенно нарастали, как снежный ком. Зазор между реальным положением вещей в американской экономике и ее образом, который приобрел не только хозяйственное, но и политическое, более того — геополитическое значение, стремительно увеличивался.
Объективные статические подсчеты показали, что повальная информатизация производства в целом представляет собой чисто имиджевую кампанию, поскольку реальному росту прибылей компьютеризация, внедрение высоких технологий и перманентный upgrade способствует только в очень узком экономическом секторе. В большинстве же случаев предприятий реального сектора информатизация либо вообще не сказывается на хозяйственной эффективности (и является простой данью моде), либо дает очень небольшой плюс, совершенно не сопоставимый с капитализацией соответствующих фирм, работающих на рынке информационных технологий и услуг. Держателей акций убеждают, что эффект проявится позже, и коммерческая эксплуатация ожиданий, действительно, оказывается вполне доходной. Однако на определенном пороге такой великолепно поданный рекламный и спекулятивно проиллюстрированный волюнтаризм не может не войти в конфликт с объективными хозрасчетными показателями.
Страны с переходной экономикой, их активность в мировом хозяйстве
... именно: 1) особенности выделения в мировом хозяйстве стран с переходной экономикой; 2) изучить место и роль стран с переходной экономикой в мировом хозяйстве; 3) изучить проблемы и перспективы вхождения в рыночную экономику бывших социалистических стран. Предмет исследования - экономика стран с переходной рыночной экономикой. Объект исследования - экономические ...
Положение дел усугублялось еще и тем, что все больше самостоятельности приобретали не просто биржевые операции с акциями, но бурный рост рынка деривативов — опционов, свопов, варрантов, фьючерсов, опционов на фьючерсы и т.д. Объем денежных средств, задействованных в этом секторе, постоянно возрастал, и на этом фоне цепной индукции все более и более виртуальных операций с финансами сектор реального производства утрачивал свое значение, переставал играть весомую роль.
Так сложилась некая самопродуцирующаяся система «визуального капитализма», «визуального экономического роста», который существовал, скорее, в области пропаганды и обеспечивался подчас хитростями подсчета. Так, например, в цифру роста ВВП включались потенциальные затраты американцев на жилье, которые, однако, в реальности не производились в том случае, если это жилье было частным. Если бы те же самые процессы оценивались по критериям «старой экономики», с позиции рыночного фундаментала, то экономическая картина получалась бы куда более печальной, а развитие основных процессов вообще внушало бы самые серьезные опасения.
Неоэкономическая модель, развивающаяся в США, ставшая там главенствующей перешла, по мнению целого ряда специалистов, некий рубеж, критический порог перегретости. Экономическая состоятельность флагманов американской (соответственно, мировой) новой экономики зависела от довольно эфемерных процессов, и при первом серьезном испытании — например, при требовании обращения критической массы акций в некий эквивалент из области реальной (старой) экономики, скажем, в товарное покрытие или в деньги, — опасность тотального краха всей мировой финансовой системы, в той или иной степени связанной с американской экономикой и с долларом, становилась вполне конкретной и весьма вероятной.
Еще одним важным показателем является резкое увеличение в американской экономике сервисного сектора по отношению к производственному. В настоящее время около 30 процентов всех американцев, занятых в экономическом процессе, относятся именно к этой категории. Это также яркое выражение виртуализации экономики, маргинализации основных секторов «старой экономики», явной переоценки автономного значения многообразных имиджевых структур.
Собственно производство, инвестиции в реальный сектор, не приносящий тех быстрых доходов, которые стали нормой в перегретых механизмах биржевой игры, напротив, не развивались, смещаясь в иные геоэкономические сферы — в Азию, Евразию, Латинскую Америку и т.д., где цена рабочей силы и отсутствие экологических стандартов позволяли создавать реальные товары, добывать и перерабатывать энергоресурсы в ином экономическом режиме, как бы на периферии основной виртуальной экономики, задействуя малый экономический потенциал, без особенных проблем извлекаемый из игры цифр.
Сложная ситуация складывалась и с долларом. Доллар как мировая резервная валюта является таким же геополитически важным элементом доминации США, как ядерное оружие, новые технологии, информационные сети. Причем, будучи точкой пересечения глобальной геополитической стратегии (атлантизм) и экономического механизма хозяйствования самих США, доллар включал в себя и магистральные процессы американской экономики (в частности — виртуализацию).
Какие преимущества американской экономике дает то, что доллар ...
... что американская экономика вот-вот обрушится, а мировая роль доллара сведется на нет. Не надо забывать, что 70% всех мировых золотовалютных ... г., предрекал экономический спад в США, серьезные изменения в глобальной экономике. Для Америки положение усугубляется тем, что ... как доверие к доллару уже не то. Доллар обречен, но он будет дорогим до тех пор, пока не закончится кризис. Девальвация американской ...
Следовательно, рост зазора между реальным сектором и виртуальными финансами не мог не отражаться на геополитическом статусе Америки.
Перспектива введения наличных «евро» в Старом Свете, эмиссия которых Евросоюзом опиралась на экономические структуры более конвенционального образца, приближенные к реальному, а не виртуальному капитализму, не только подрывала «долларовый империализм», но ставила под вопрос всю геополитическую и экономическую мощь США. При отсутствии угрозы со стороны демократической России и с учетом новых энергетических горизонтов, открывающихся перед Европой в свете беспрепятственного освоения ресурсов Евразии (минуя отлаженную модель снабжения из арабского мира под жестким контролем США), ситуация становилась для Вашингтона критической.
Аналогичные проблемы назревали и в геоэкономическом секторе Азии. Несмотря на рецессию, Япония остается второй страной в мире по объему ВВП, а темпы роста Китая и экономическое развитие всего Тихоокеанского региона постепенно подводили к логической неизбежности эмиссии новой «тихоокеанской» валюты — «тихоокеанского юаня» или «новой йены». В этой геоэкономической области валютное обеспечение логически привязывалось бы к реальному сектору производства.
Автономизация Евразии — экономическая, ресурсная, а впоследствии политическая и стратегическая (особенно если в этом вопросе активную позицию заняла бы ядерная Россия) — на фоне стремительной «виртуализации» экономической мощи США (что не могло не сказаться и на их геополитическом статусе) создавало фундаментальную угрозу дальнейшей доминации США в планетарном масштабе. При этом «падение Америки», «the decline of the Great Power» (если вспомнить название апокалиптического бестселлера Пола Кеннеди(11)), становилось чем-то почти неизбежным, особенно, если предположить мирное и эволюционное развитие основных мировых процессов.
Единственной солидной основной американской экономики, действительно и прочно связанной с реальным (а не виртуальным) сектором, а также с конкретикой геополитического контроля, был ВПК, где наличествовали реальное производство и технологическое развитие, реальные рабочие места и инвестиции. Этот сектор и представлял серьезный оплот американской экономики. Однако именно этот наиболее весомый, конкретный и адекватный модуль американской экономики в ходе мирного развития событий в эпоху после окончания «холодной войны» на глазах утрачивал свой raison d’etre, свою оправданность, свою социально-политическую легитимацию. Он обеспечивал содержание американской мировой доминации, давал ей устойчивую базу, в то время как американская система виртуальных финансов — при всех ее гипнотических информационных атрибутах и PR-стратегиях — напротив, делала позиции США в мире более шаткими и уязвимыми, неся в себе серьезную угрозу скорой и необратимой катастрофы.
Ситуация усугублялась еще и тем, что США — в той мировой конфигурации, которую они приняли на себя, заняв позицию центра однополярной глобализации и став единственной «гипердержавой» — не могли сделать шаг назад и сузить пределы своего контроля до границ Американского континента. Сталкиваясь с колоссальными трудностями, сопряженными с «мировым господством», США не могли и отказаться от него. Экономическая картина сложилась так, что важнейшие центры реального производства находились уже не только вне национальной территории США, но и вне Нового Света, а гигантская масса ничем (кроме геополитики и финансово-имиджево-информационной сети) не обеспеченных долларов, хлынув в США, мгновенно затопила бы экономику, породив гиперинфляцию. Иллюзия процветания США, тесно связанная именно с планетарным масштабом американского присутствия, могла бы рухнуть в одночасье. Безысходность ситуации отразилась в беспрецедентно жесткой президентской компании Буш-младший (ставленник ВПК) — Гор (выразитель интересов «новой экономики»).
Предвыборный «message» Буша-мл. американскому народу состоял примерно в следующем: «США не способны более продолжать курс на перегрев экономической системы и перерастяжку геополитического присутствия; продолжение втягивания в процесс глобализации во взятом ритме может привести к катастрофе». «Message» Гора был иным: «США не могут не продолжать этого курса, так как в противном случае реакция на затормаживание этих процессов со стороны остальных стран похоронит Америку. Стоит только прекратить индуцировать виртуальную иллюзию экономического процветания — и все те, кто сегодня вкладывает в этот сектор реальные средства, начнут их оттуда выводить. Это повлечет за собой коллапс всей системы, что скажется в конечном итоге и на геополитическом статусе США. Следовательно, единственным выходом для Америки является продолжение активной глобализации».
Таким образом, ффективная игра с финансовыми технологиями, дававшая краткосрочную иллюзию «экономического процветания» США, на деле маскировала собой неизбежно назревающий коллапс всей хозяйственной системы, сопоставимый с биржевым крахом 1929 года и Великой Депрессией. Причем сравнение показателей этих двух эпох — нашей и конца 20-х годов — убеждало в том, что нынешний кризис должен был бы стать чем-то намного более масштабным. Особенно если учесть доминирующую роль США в планетарном масштабе и их геополитическую функцию «гипердержавы».
После 11 сентября 2001г.
Итак, наступает 11 сентября 2001 года. Рушится здание «Всемирного Торгового Центра», горит здание Пентагона. Всемирный Торговый Центр — символ экономической мощи США, Пентагон — символ стратегической мощи. Обе цели имеют символическое значение. Казалось бы, удар нанесен в самое сердце Америки, продемонстрирована уязвимость США, которые позиционируют себя как гарант безопасности, стабильности, процветания для всех остальных стран — причем в первую очередь в экономическом, военно-стратегическом и социально-психологическом смыслах.
Однако, этот жесткий и душераздирающий кризис, транслируемый всему человечеству через сеть CNN, — угнанные самолеты, рухнувшие здания, паника властей и ужас населения, — оказывается миниатюрной и относительно безвредной, локальной ситуацией по сравнению с той планетарной катастрофой, которая рано или поздно постигла бы США, если бы террористов не существовало в природе, и события развивались бы в том же плавном и гладком русле, как до 11 сентября 2001 г.
Давайте посмотрим, что происходит через несколько дней на бирже? Индекс NASDAQ падает, но падает относительно плавно и постепенно. Конечно, многие говорят о биржевом кризисе, но у такого кризиса на сей раз есть внешнее оправдание — он не является выражением критического состояния самой американской экономики, а следовательно, он носит преходящий, случайный, ситуативный, а не тотальный и не системный характер. Иными словами, «новая экономика» получает важнейший концептуальный аргумент для того, чтобы несколько снизить зазор между виртуальным и реальным секторами хозяйства, сохранив свои имидж и привлекательность для держателей акций, а главное, замаскировав катастрофический характер протекающих в ней процессов.
Следующий момент: какова качественная структура тех акционеров, которые играют после 11 сентября на «медвежьем» поле? Независимый экспертный анализ показывает, что речь идет о самих флагманах «новой экономики», тогда как рядовые держатели акций остаются прикованными к телеэкрану, в ожидании «американского ответа» и решения судьбы Бен Ладена. Введение чрезвычайного положения облегчает эту задачу.
В этой ситуации было очень важно, кто именно сбрасывает акции, в каком режиме и под каким предлогом. Если бы на фондовом рынке и, соответственно, на рынке деривативов началась массовая паника, то в проигрыше остались бы сами компании, а рядовые держатели акций не особенно пострадали бы. Так произошло во время Токийского кризиса, когда рядовые акционеры практически не пострадали, а ситуация в национальной экономике серьезно ухудшилась.
В итоге: ситуация на фондовом рынке в значительной степени исправлена, или, по крайней мере, коллапс отложен.
Далее. Буш-мл. объявляет о необходимости чрезвычайных мер по преодолению в стране «экономического кризиса». Для этой цели выделяются спецсредства из бюджета — открыто декларировано 92 млрд. долларов, но эта сумма не покрывает всего объема. Реальные убытки, связанные с уничтожением WTC и крыла здания Пентагона серьезны, но далеки от этих баснословных сумм. По всем критериям теракты никак не могут быть причиной «экономического кризиса». И тем не менее, речь идет именно о нем. Это противоречие имеет только одну разгадку: «экономический кризис» в США, действительно, был и очень серьезный; только произошел он не после 11 сентября 2001 года, а задолго до этой даты, достигнув к этому времени очень серьезной стадии.
Падение двух башен WTC спасает таким образом «новую экономику» США. Очень серьезная операция. Итак, в экономической области США смогли извлечь из трагедии очень серьезную и однозначную выгоду.
Выше говорилось о том, как связана американская экономика и геополитика атлантизма. Удар по зданию Пентагона также оказался США и особенно самому Пентагону весьма на руку.
Отныне геополитическая и ядерная мощь США заново получила легитимность — как в международной политике, так и в сознании самих американцев. Перед лицом новой угрозы, нового врага — «международного терроризма» (столь дерзкого и зрелищного врага) — оправданы новые расходы на вооружение, необходимость НПРО, развитие ВПК. Все это в чисто экономическом смысле дает прекрасную концептуальную базу для того, чтобы дать новый импульс развития реальному сектору, ядру реального сектора американской экономики. С чисто теоретической ультра-либеральной точки зрения решение задачи не совсем корректно, но мы знаем, что США в критических случаях всегда прибегает к подобному решению — разрубить Гордиев узел по ту сторону экономической ортодоксии и неоклассики. Так было в эпоху New Deal Рузвельта, что позволило США выйти из Великой Депрессии. Позднее аналогичные результаты принесла конверсия американской промышленности на военный лад после Пирл Харбора. Когда же после окончания Второй мировой войны обратная реконверсия грозила поставить страну лицом к лицу с новой волной экономического упадка, как нельзя кстати оказалась «холодная война». Геополитическая поправка на внешнюю угрозу уже неоднократно в ХХ веке выручала экономику США без того, чтобы корректировать либеральную теорию эксплицитно.
В международной сфере стратегическая роль США также укрепляется, поскольку продолжение взимания Америкой «ядерной ренты» с союзных блоков Европы и Азии получает новый аргумент. Защищая себя от угрозы «международного терроризма», США защищает всех остальных, а следовательно, «все остальные» должны платить за то, чтобы защитник был силен, могущественен и во всеоружии. Экономическая конкуренция между геоэкономическими зонами, уже грозившая перерасти в политические трения с Европой (оттуда уже рукой было подать до относительно автономной системы Европейской, а в дальнейшем и Евразийской, Безопасности) мгновенно в новой ситуации отступает на задний план, так как перед лицом «нового вызова» она может быть проинтерпретирована уже как «косвенное пособничество международному терроризму».
Вашингтон отныне волен сказать Европе: «международный терроризм» начал вести с нами всеми Третью мировую войну, и мы в наших отношениях переходим к логике военного времени.
Именно это и имел в виду президент Буш-мл., когда он в ультимативной форме заявил, что «все страны мира должны в этой критической ситуации определиться — с кем они в этот решительный час: с Вашингтоном или с «международным терроризмо — или-или и третьего не дано.» Таким образом, логика Третьей мировой войны приходит на помощь США именно в тот критический момент, когда их планетарная глобальная функция поставлена под вопрос. И здесь очень важно понять, что однополярному миру под единоличной гегемонией США накануне 11 сентября 2001 года угрожал не «международный терроризм», а естественная перспектива мирной и мягкой эволюции главных геополитических субъектов — Евросоюза, России, Китая, Индии, Ирана, Японии, стран Тихоокеанского региона и арабского мира в самостоятельные автономные структуры, образующие многополярный ансамбль. Не теракты, а отсутствие терактов более всего угрожало американской доминации, однополярному глобализму, создавая предпосылки альтернативного мироустройства, где США отводилась почетная, но отнюдь не главная роль. А для того геополитического и экономического состояния, в каком находилась Америка накануне 11 сентября, это было равнозначно катастрофе.
Важно обратить внимание также на тезис об экстерриториальном характере новой угрозы — «международного терроризма». Бен Ладен и его сподвижники (назначенные символическими фигурами, олицетворяющими «врага») не только не имеют строгой локализации, воплощая в себе не страну, державу, государство, народ, но лишь «политизированную секту», но и сама причастность этих фигур к злодеянию в Нью-Йорке и Вашингтоне является «плавающей» презумпцией, и может случиться, что виновником окажется кто-то еще. Такой экстерриториальный враг может при необходимости обнаружиться где угодно, превращая любую территорию в зону прямого военно-стратегического вмешательства США. Таким образом, легализуется право прямой интервенции США в любой точке мира. Точно так же дело обстоит и с финансовыми сетями, которые могут прямо или косвенно сопрягаться с сообществом «международных террористов». Поэтому США, как главная жертва и главный борец с «международным терроризмом», резервирует за собой право прямого вмешательства в финансово-экономические процессы. Причем экстерриториальность «преступника» подразумевает экстерриториальные (в данном случае глобальные) полномочия того, кто его преследует.
Ультиматум Буша-мл. относительно необходимости всем странам определить свою позицию, свой лагерь, несет в себе прямую угрозу: «экстерриториальность врага», его расплывчатый статус, неопределенность его очертаний позволяют «проследить его связи» вплоть до любой страны, любого народа, которые хоть в чем-то проявят дистанцию от планетарной воли США, вступивших на тропу Третьей мировой войны. В экономическом смысле это дает США невиданные привилегии.
Может сложиться впечатление, что демократические нормы остановят Америку в осуществлении прямой доминации, удержат от злоупотребления теми инструментами, — в том числе моральными и правовыми, — которые оказались у них в руках после событий 11 сентября. Однако, следует рассматривать ситуацию реалистично: США давно тяготятся «демократическими» институтами (особенно в международной сфере, где они являются рудиментами исчезнувшего Ялтинского мира).
В какой-то момент либеральная экономическая модель и сугубо американская система ценностей могут взять на вооружение определенные методики, имеющие с демократией довольно мало общего.
Если трезво взвесить исток и происхождение угроз, существовавших для США накануне терактов (особенно в экономической области), то мы увидим, что они концентрировались именно в тех странах, которые сегодня вовлечены в антитеррористическую коалицию на стороне США. Следовательно, объявляя Третью мировую войну против «терроризма» США на практике расправляется со своими реальными конкурентами. Иными словами, целью этой войны являются не те силы, которые обозначены в качестве таковой, а те, которые, напротив, выступают в роли союзников и партнеров.
Удивительно, но нечто подобное мы видим и в фигуре «врага». Этим врагом объявлены те силы, которые по происхождению, масштабу и геополитическому потенциалу не только не представляют для США серьезной угрозы (в геополитическом или экономическом смыслах), но являются довольно эффективным инструментом американской политики в региональных конфликтах — начиная с противодействия СССР в период афганской войны, и заканчивая дестабилизацией положения в Средней Азии и на Кавказе, направленной против стратегических интересов России и Ирана. Более того, избирая в качестве главного противника единственной и не имеющей сегодня равных гипердержавы периферийное и довольно маргинальное явление, в свое время оснащенное и выпестованное в недрах самих американских и английских спецслужб, США невероятно поднимают статус этой силы, дают ей геополитический вес, который она сама по себе не приобрела бы ни при каких обстоятельствах.
Возводя фиктивный, с геополитической и экономической точек зрения, полюс в разряд реального и наиболее опасного, США могут отныне под вполне благовидным предлогом требовать от своих реальных конкурентов (оказавшихся в роли невольных союзников) уступок в тех сферах, которые наиболее чувствительны для сохранения и укрепления американской гегемонии. Такого рода требования руководители большинства крупных мировых держав или блоков государств получили сразу после 11 сентября. В каждом конкретном случае эти требования были сформулированы по-разному.
Евросоюзу и американским стратегическим партнерам США в Тихоокеанском регионе (Япония и т.д.) предлагалось затормозить выход из долларовой зоны или диверсификацию валютных вкладов, а также оплатить военные расходы коалиции. Вместе с тем, недвусмысленно предлагалось забыть о повышении политической или геополитической самостоятельности, об альтернативной модели глобализации, о многополярном мире.
России пригрозили экономическим давлением и зачислением в разряд стран-париев, потребовав ослабить стратегическое присутствие в странах СНГ (особенно, в Средней Азии), и в кратчайшие сроки ликвидировать военные базы времен «холодной войны» за пределами собственно российской территории.
Руководство Китая было проинформировано относительно назревающих проблем в Синьцзянь-уйгурском округе и т.д.
Отдельно ультимативные поручения получили страны СНГ, где описывался баланс новых отношений с США как главным субъектом мировой политики, отвечающим — в том числе стратегически и экономически — за своих «партнеров по коалиции» (особенно из числа слабых).
Все вместе страны «многополярного клуба» получили настойчивое и мягкое пожелание распуститься как можно скорее.
Выбор Афганистана как плацдарма для ответа также прекрасно вписывается в американскую логику. Это страна в центре Евразии, ее окружение — Россия, Китай, Иран, Пакистан, Индия, среднеазиатские государства СНГ — составляет остов потенциального евразийского блока, который более всего заинтересован в многополярном мироустройстве и более всего выигрывал бы в случае ослабления США и ухода их с позиции единоличной мировой доминации.
Афганистан — удобная площадка для того, чтобы ввести главные державы потенциального «Евразийского блока» в чрезвычайный режим, в зону повышенной нестабильности, в перспективе распространяя на них очаги нестабильности, зоны войн малой и средней интенсивности.
Могли ли Россия и другие континентальные державы отказаться от ультиматума США после событий 11 сентября 2001 г.?
На этот вопрос очень непросто ответить. Теоретически могли. Но это означало бы переход в стадию прямой конфронтации с США. Причем российское руководство должно было в кратчайшие сроки — молниеносно — усвоить и тотально признать как свою единственную и безальтернативную политическую и геополитическую платформу Евразийскую Идею. Процесс освоения этой идеи шел и так достаточно интенсивно, тем более, что сама логика событий накануне 11 сентября 2001 года подталкивала российскую власть к такому выбору. Однако неверно считать, что это выбор уже был сделан, все ключевые решения приняты, а стратегические планы приведены в строгое соответствие с тем, чтобы в критический момент начать действовать по строго евразийской модели. Для того, чтобы хотя бы немного дистанциироваться от США в столь критической ситуации, необходимо было быть законченными и последовательными евразийцами.
Столь же не готовыми к прямой и жесткой конфронтации с США, спасающими свою планетарную позицию, оказались и остальные геополитические игроки. Соответственно, и консолидированной позиции между этими «недозревшими» до радикального евразийства субъектами в кратчайшие сроки и под жестким американским прессингом выработано быть не могло.
Для того, чтобы в экстремальной ситуации Россия могла реагировать иным образом, должна была бы существовать совершено иная структура власти. В спокойном эволюционном режиме Президент Путин двигался в этом направлении; к этому вели объективно и процессы в Европе, Иране, Китае, Индии, Японии, арабских странах. Однако события произошли с опережением. И именно это оказалось фатальным.
Когда сегодня говорят о Третьей мировой войне, это в целом правильно. После терактов 11 сентября 2001 года Америка объявила миру войну. Войну не просто «холодную», а с «горячими» элементами. Участники в этой войне не выбираются, не определяются свободно. Все крупные геополитические силы получили настоятельное предложение соучаствовать в в афганской операции вслед за США. Но поскольку именно те страны, которым предлагается «двигаться вслед», и являются настоящими геополитическими, геоэкономическими и геостратегическими конкурентами (потенциальными противниками) Соединенных Штатов, то это равнозначно предложению о полной и безоговорочной капитуляции.
Чисто теоретически можно представить себе евразийский сценарий реакции России, Европы, Китая, Японии, Индии, Ирана, арабских стран на военную акцию США в Афганистане. 12-13 сентября созывается экстренная конференция стран-сторонников многополярного мира. Проводится срочный саммит глав стран СНГ. Вырабатывается общая стратегия пацифистского решения конфликта. Осуждается терроризм, напряжением всех спецслужб разыскивается Бен Ладен и передается США. Америке оказывается мощная экономическая и гуманитарная помощь. Начинается активная компании под эгидой ООН «за лучший мир», за «мир без террора», проводятся фестивали, симпозиумы, осуждается и искореняется «исламской радикализм». И мы возвращаемся к ситуации до 11 сентября 2001 года.
Само по себе так произойти не могло. Чтобы так случилось, необходимо было заранее отработать всю инфраструктуру, систему взаимодействий, ясную геополитическую и экономическую стратегию в случаях столкновений с серьезными, судьбоносными вызовами.
Эти соображения подводят к неизбежному заключению: время для проведения терактов, манера их осуществления, форма трансляции катастрофы, выбор целей и исполнителей — все было идеально выверено с тем, чтобы добиться заведомо поставленных и идеально просчитанных целей. Теракты произошли как раз в тот момент, когда США стояли на пороге скрытого экономического, геополитического и стратегического коллапса. В результате терактов, в ходе продуманной и великолепно рассчитанной реакции на них, Америка, фактически, смогла предотвратить этот коллапс, решив блестяще и одновременно (в свою пользу) целую серию сложных экономико-геополитических уравнений с основными игроками мировой политики. При этом состояние самих игроков и степень консолидированности их позиций оказались таковы, что не могли серьезно помешать осуществлению американских планов. Слишком идеально все сходится, чтобы списать это на совпадение, случайность или молниеносную геополитическую реакцию американского руководство, сумевшего в считанные часы оправиться от шока и прореагировать с гениальной находчивостью.
Многие говорят сегодня о волне терроризма, которая поднимается в мире, о других возможных терактах. Я полагаю, что никаких масштабных терактов, сопоставимых с происшедшими, больше не произойдет. Если только кто-то из союзников США по «борьбе с терроризмом» не начнет упрямиться. Тогда снова, но уже не на американской территории, возможно что-то и произойдет.
Если рассмотреть ситуацию геоэкономически и геостратегически, то становится очевидной несостоятельность нескольких моделей толкования происходящего, с которыми мы приоритетно сталкиваемся в СМИ.
Первое: абсолютно неправильно трактовать происходящее как столкновение цивилизаций, как конфликт «христианских» стран с «исламом». США страна не христианская, а ислам настолько разнороден, что говорить о единой цивилизационной позиции исламских стран неверно, тем более, что исламский радикализм, которому инкриминируется ответственность за теракты, представляет собой маргинальную ересь реформаторского (салафитского) толка. Поэтому переносить ответственность (еще, кстати, точно не установленных) авторов теракта на мусульман как таковых совершенно неправомочно.
Второе: совершенно не очевидна и не доказана личная вина Бен Ладена. Этот саудовский миллионер, воспитанный и оснащенный ЦРУ, встречавшийся с представителем ЦРУ в Дюбае в ОАЭ в больнице еще в августе 2001 года, «назначен» на эту роль. И нельзя исключить, что речь идет об искусственном повышении его статуса и роли в среде радикального ислама в перспективе его дальнейшего использования в американских стратегических интересах. Миф об экономическом всемогуществе Бен Ладена и вовсе несостоятелен — отследить движение серьезных капиталов в современной финансовой системе не составляет труда, а в каждой террористической или радикальной группировке осведомителей всегда найдется с избытком.
В-третьих: понятие «международного терроризма» является геополитически бессодержательным. Жизнь и политическая, экономическая и религиозная реальность гораздо сложнее, нежели примитивные, в духе американских вестернов, деления всех на «good guys» и «bad guys». Если люди прибегают к террору, то исходя из определенных социальных, экономических, геополитических и иных причин. И остаются людьми и носителями определенных тенденций, имеющих истоки, логику и объяснение, а не абстрактными «bad guys».
Третья Мировая война — это реальность. Реальность очень серьезная, она имеет очень мощную экономическую, геоэкономическую и геостратегическую подоплеку. Она началась.
И сегодня мы обсуждаем очень важные, центральные по их значению вещи. Крайне важно понять сегодня глубинные, философские основания происходящего. Замечательно, что мы говорим о философии, о смыслах, о системах, о геополитике, об экономике и стратегии, а не собственно о терактах и террористах. Мы пытаемся понять, что же действительно произошло, и в каком мире мы живем, и с чем нам предстоит столкнуться?
Что такое эта зловещая дата 11 сентября 2001 года?
Я полагаю, что речь, действительно, идет об очень глубоких, судьбоносных, фатальных, поворотных исторических, онтологических и эсхатологических реальностях. Упоминание «Апокалипсиса» в теме круглого стола, на мой взгляд, вполне уместно.
Эти события имеют множество толкований — геополитических, геоэкономических, социально-политических, технических и т.д., но они также имеют глубинный цивилизационный характер. Это не поход Севера против Юга, Запада против Востока, богатых против бедных и т.д.
Это «крестовый поход» Соединенных Штатов Америки против всех остальных — против Евразии. И США в данном случае уже тоже не только страна, не только нация, не только государство, но авангард и резюме особой цивилизации, результат развития европейской постпросвещенческой истории и пик либерально-капиталистической системы.
Это мировой символ, который кто-то может воспринимать как «глобальное добро», а кто-то как «глобальное зло» (но истинно что-то одно — либо то, либо другое).
Это вопрос веры, наших собственных истоков, нашей самоидентификации.
Мы пребываем в самой гуще битвы архангела Михаила с дьяволом — это очевидно и не подлежит сомнению. Под вопросом другое: кто выступает в роли архангела Михаилом, а кто — в роли дьявола? Ведь каждый из участников этой битвы оценивает себя как «good guy», а свою Родину — как «империю добра» или, пусть, «осколок», «остаток добра» против «империи зла».
Список Литературы
-
Федотова В. Г. «Терроризм: от старого к новому»
-
Уткин А. И. «Исламский терроризм В США»
-
Чурков Б. Г. «Мотивационные и идейные основы современного терроризма»
-25-
