Сегодня часто приходиться слышать разговоры о дефолте — многие его боятся, сразу вспоминается период перестройки, рост цен, девальвация, пустые прилавки магазинов и вечная путаница с нулями.
В результате начавшихся с 1992 г. экономических реформ Россия прошла часть пути к рыночной экономике. Ученые-экономисты отмечают следующие заметные изменения:
- во-первых, появились многочисленные коммерческие банки, товарные биржи, рынок ценных бумаг, валютный рынок, арбитражные суды, т.е. элементы рыночного хозяйства, без которых невозможны его нормальное функционирование, устойчивая кредитно-финансовая система;
- во-вторых, заметно вырос частный сектор экономики, частное предпринимательство. До 70% валового внутреннего продукта производится теперь в негосударственном секторе. Миллионы «челноков» наполнили внутренний рынок импортными товарами широкого потребления. Появились многочисленные мелкие, а зачастую и крупные коммерсанты, частные торговцы, строители, фермеры, банкиры. В конце 90-х гг. в сфере мелкого и среднего предпринимательства действовало более 860 тыс. предприятий, на которых было занято около 6,5 млн. человек;
- в-третьих, ликвидирован дефицит потребительских товаров и средств производства, заполнились прилавки магазинов, исчезли изнуряющие людей очереди. Предложение товаров превышает спрос на них. Возникли зачатки конкуренции;
— в-четвертых, восстановлена дееспособность денег. В результате введения свободных цен и облегченного порядка валютного обмена достигнута почти полная конвертируемость рубля, т. е. возможность свободного обмена рубля на валюту других стран. Существенно снизились темпы инфляции.
Однако эти сдвиги имели и обратную сторону, сопровождались негативными процессами.
Ошибки, допущенные при проведении реформ, усугубили кризис российской экономики. Оной из таких ошибок были большие займы, которые и привели к дефолту.
Дефолт принято считать чисто экономическим явлением, оказывающим только последствия на общество. Но не стоит забывать, что общество создано для государства, равно как и наоборот, а потому все взаимосвязано и не может носить односторонний характер. Работе будет рассмотрен дефолт как экономическое, общественно-политическое явление, определены сферы его влияния на социум в целом.
Но, прежде всего надо дать определение — что такое дефолт.
Понятие дефолта
Дефолт можно определить как нарушение платежных обязательств заемщика перед кредитором, неспособность производить своевременные выплаты по долговым обязательствам или выполнять иные условия договора займа.
Мировой финансовый рынок на современном этапе
... экономической системы. Целью данной работы является освещение основных теоретических аспектов мирового финансового рынка, изучение особенностей международного и российского финансовых рынков, а также попытка прогноза и оценки перспектив мирового финансового рынка на основе прогнозов ...
В широком смысле слова этим термином обозначают любые виды отказа от долговых обязательств (т.е. он является синонимом понятию «банкротство»), но, как правило, его используют более узко, имея в виду отказ центрального правительства или муниципальных властей от обязательств долга. Потому дефолт — это скорее политическое, нежели экономическое явление.
Немного истории. История «невозврата» долгов cуверенными государствами уходит корнями в глубокую древность и почти сливается с историей государственного бюджета. Дело в том, что внутренние и внешние займы являются одним из универсальных источников доходов государства. Однако у правительства (в отличие от частного заемщика) всегда есть соблазн отказаться от выплаты долга, не опасаясь наказания: государство само является высшим гарантом выполнения любых обязательств, а потому оно не накажет самого себя. От частого применения дефолта удерживает то, что раз обманутые кредиторы больше уже не будут давать займы правительству, которое не выполняет своих обещаний, что, в общем-то, и понятно.
Дефолты возникали по разным причинам — от чисто экономических, когда заемщик действительно был не в состоянии производить платежи, до политических, когда сильный не платил слабому, либо когда новое правительство отказывалось признавать долги, оставленные предшествующим руководством. Классическим примером государственного дефолта является история с английским королем Эдуардом III, который в 1327 отказался платить по долгам своего предшественника итальянским банкирам. Не всегда неуплата долга проходила для царственных особ безболезненно. Так, французский король Иоанн II Добрый, попавший во время Столетней войны в 1356 в плен к англичанам, был отпущен ими для сбора выкупа, но затем оказался вынужден из-за неуплаты части суммы вернуться в английский плен, где и умер. Испанский император Карл V, будучи не в силах уплатить долги, передал на время права на эксплуатацию Венесуэлы своим немецким банкирам — Фуггерам. Его сын Филипп II за время своего правления трижды приостанавливал уплату государственных долгов. Одним словом, во времена «мрачного средневековья» аккуратная расплата царствующих особ по долгам была скорее исключением, чем правилом. В новое время кредитно-денежные отношения «обросли» нормативными актами на межгосударственном уровне, поэтому «платежная дисциплина» правительств заметно возросла. Но и эта эпоха богата случаями «невозврата» государственных долгов, причем со стороны отнюдь не самых бедных стран.
Так, Оливеру Кромвелю в 1650-е были крайне необходимы деньги на завоевание Ирландии. Он занимал их у лондонских богачей, а также у протестантов во всей Европе. Расплачиваться с кредиторами, а также с солдатами и офицерами собственной армии, Кромвель собирался землей, конфискованной у ирландских католиков. Земель на всех, конечно, не хватило, и Кромвель «забыл» рассчитаться с иностранцами. Еще чаще отказывалось от своих долгов французское правительство: в 16-19 вв. Франция объявляла дефолт фактически каждые 30 лет.
После победы капиталистического строя правительства стали объявлять дефолт гораздо реже, поскольку неплатежеспособность правительства подрывала авторитет национального бизнеса. Когда же от своих долговых обязательств перед банками развитых стран отказывались правительства стран периферии, то это нередко становилось предлогом для колониальных войн. Так, после отказа от долгов правительства Мексики правительство Наполеона III начало в 1850-е настоящую войну против этого государства. Другой известный дефолт 19 в. — дефолт, объявленный правительством Египта в 1875, после которого зона Суэцкого канала оказалась фактически аннексированной европейскими державами.
Предсказание дефолта облигаций
... значимые для определения дефолта облигаций переменные: Коэффициент долгосрочной платежеспособности фирмы, который рассчитывается как отношение активов к общей сумме заемных средств, краткосрочные обязательств и резервов за ... от продаж к активам; Отношение рыночной стоимости акции к балансовой стоимости долга. Кроме того, автор утверждает, что фиктивная переменная наличия сертификата ISO имеет ...
Новый всплеск дефолтов правительств развитых стран начался после Первой мировой войны, в ходе которой почти все западноевропейские страны оказались должниками Соединенных Штатов. В 1930 Англия отказалась обслуживать свой долг Америке в 14,5 млрд. долл. Частично Англия оправдывала свои действия тем, что ряд правительств американских штатов находились тогда (и до сих пор находятся) в дефолте по обязательствам перед Великобританией, взятым еще в середине 19 в. и существенно превысившим к 1930 английский долг Америке. Последовав примеру Великобритании, долги Первой мировой не вернули Америке также Франция и Италия, не имевшие перед американцами никакой обратной задолженности. На Германии лежал долг по выплате репараций, тянувшийся со времен Версальского договора. Правительство Гитлера в 1933 от их выплаты отказалось, но послевоенное правительство Аденауэра вновь признало их, и в 1953 ФРГ обязалось выплатить их после воссоединения Германии. Однако, став единой, в 1990 Германия на 20 лет реструктуризировала эти долги.
К началу Второй мировой войны ситуация с правительственными долгами становилась все тяжелее. Между 1930 ? 1935 из 58 стран, выпустивших международные займы, 21 оказались в дефолте. А к 1937 оказались в «подвешенном» состоянии 70% ценных бумаг долга суверенных стран мира, обращавшихся на американском фондовом рынке.
Можно вспомнить и о дефолте, объявленном в январе 1918 Советской Россией по долгам царского и Временного правительств. Лишь к концу 20 в., когда долги сильно девальвировались, новое российское государство решило их частично погасить. Так же произошло и с советским долгом по ленд-лизу: когда началась «холодная война», правительство СССР прекратило платежи по поставкам американского оружия в годы Отечественной войны, а современное российское правительство признало этот долг.
В конце ХХ в. участились дефолты по долгам бедных и развивающихся стран, вызванные тем, что их бюджеты оказывались физически не в состоянии обслуживать накопившиеся громадные задолженности. Так, только за 1990-е дефолт по обязательствам в национальной валюте объявляли 12 стран, в том числе Ангола (1992-1997), Аргентина и Бразилия (1986-1990), Венесуэла (1995-1998), Хорватия (1993-1996), Шри-Ланка (1996).
Самым катастрофическим оказался дефолт в Аргентине в 2001, который привел к смене нескольких правительств, погромам и мародерству в городах этой страны. В 1998 дефолт объявили страны с переходной экономикой — Россия и Украина.
Виды дефолта
Выделяют следующие три вида дефолтов:
- дефолт по банковским долгам;
- дефолт по обязательствам в национальной валюте;
- дефолт по обязательствам в иностранной валюте.
За период 1975-2003 дефолт по банковским долгам объявляли 75 стран. Дефолт по обязательствам в национальной валюте объявляли в это время только 12 стран. Дефолт по долгу в национальной валюте объявляется значительно реже, чем по внешним займам, поскольку правительство имеет возможность погасить внутренний долг посредством выпуска новых денег (при помощи «печатного станка»).
Дефолт же по обязательствам в иностранной валюте за эти 28 лет объявили 76 стран, при этом большинство из стран-заёмщиков — не единожды.
Большие задолженности суверенных государств, с которыми те не могут расплатиться, возникают из-за существенного упрощения механизма заимствования на мировом рынке, где основными кредиторами выступают финансисты богатых государств. Именно это наводит многих на мысль о том, что «виновниками» современного механизма дефолтов, скорее всего, являются развитые страны. Впрочем, никак не ниже и вина нерадивых заемщиков, которые с охотой берут займы, но не умеют их эффективно использовать и потому «прощают всем свои долги».
Сам механизм, приводящий государство-должника в состояние дефолта, во многом похож на циклический процесс роста и разрыва «мыльных пузырей».
На первом этапе этого цикла правительство государства-заемщика получает сравнительно легкий доступ к мировым финансовым источникам в лице Международного валютного фонда (МВФ), Всемирного банка, Парижского клуба и крупных частных банков развитых стран. Эксперты МВФ рекомендуют нуждающимся странам для привлечения инвесторов обещать им высокий процент за кредит. Ожидание большой прибыли действительно привлекает «горячие» деньги — капиталы международных спекулянтов, легко переводящих деньги по всему миру в поисках наиболее доходных краткосрочных вложений. Они начинают охотно покупать государственные ценные бумаги, выпускаемые правительствами этих стран. Вливание огромных средств в экономику отстающих стран, как правило, дает краткосрочные позитивные результаты, убеждающие национальную элиту в том, что она на правильном пути. Здесь нельзя не отметить и то, что, взваливая тяжелое финансовое бремя на государство, высшие чиновники часто преследуют свои собственные корыстные цели. Во многих случаях ощутимая часть заемных средств, так и не дойдя до реальной экономики, оседает на частных банковских счетах госчиновников.
Когда же приходит время расплачиваться по текущим долгам, то государство только частично может сделать это за счет собственных средств. Оно вынуждено опять привлекать деньги на внутреннем и внешнем рынках. Лишь немногим странам удается в этом процессе стабилизировать или уменьшить свою задолженность, но чаще всего государственный долг начинает увеличиваться.
Пока экономика страны растет неплохими темпами, указывая на реальный источник возврата денег, кредиторы с удовольствием предоставляют государству все новые и новые кредиты. Однако при появлении первых признаков экономической или политической нестабильности механизм заимствования начинает пробуксовывать. Желающих ссудить деньги становится все меньше, а процент по кредитам — все больше. Долги начинают расти как снежный ком. Фактически спираль дефолта уже раскрутилась, и достижение состояния неплатежеспособности для страны становится лишь вопросом времени.
Предоставляемая в таких случаях экстренная финансовая помощь со стороны МВФ спасает лишь на время. Кроме реальной помощи заемщику, с целью предотвратить кризис, МВФ своими действиями дает время крупному частному капиталу (спекулянтам с «горячими» деньгами) уйти с проблемного рынка. Таким образом, «разумный» капиталист, выведя вовремя основные средства с опасного рынка, даже в случае наступления дефолта остается в выигрыше. Он успевает заработать огромную прибыль за счет полученных процентных платежей и перепродаж долговых обязательств.
Обычно последнюю точку ставит тот же свободный рынок заимствований, который так поощрял страну делать долги на первых этапах цикла. Наступает момент, когда никто уже не хочет ссужать данное государство, даже под сверхвысокие проценты. И поскольку у него нет текущих средств для рефинансирования долга, правительство объявляет дефолт.
С наступлением дефолта долговой «пузырь» лопается. Следующая за ним реструктуризация долгов обычно приводит к их частичному списанию, а, следовательно, к крупным потерям для тех, кто покупал эти обязательства по высоким ценам и не успел их вовремя перепродать. На этом цикл дефолта заканчивается.
Именно по такому сценарию проходили последние громкие дефолты — таиландский 1997, российский 1998 и аргентинский 2001.
Подобные циклы дефолта могут повторяться несколько раз. Поскольку при выдаче займов государству, которое ранее объявляло дефолт, кредиторы требуют платы за риск (более высокий процент), то повторение дефолтов ведет к ухудшению репутации государства в мировом хозяйстве и к снижению эффективности займов.
Кроме описанного полномасштабного дефолта, государства-должники (особенно обремененные большими внутренними долгами) часто вместо отказа обслуживать долг прибегают к девальвации национальной валюты.
При анализе кредитоспособности государства одним из наиболее распространенных подходов является сравнение объема государственного долга с объемом ВВП. Ясно, что чем меньше отношение госдолга к уровню ВВП, тем данная страна более надежна как заемщик и тем ниже вероятность дефолта.
Существуют разные взгляды на оценку критичности уровня этого отношения. Так, для вновь принимаемых в Евросоюз стран долг не должен превышать 60% от годового объема ВВП страны. Отметим, что из самих стран ЕС этому условию соответствуют не все. Например, отношение госдолга Италии к ВВП составляет более 100%.
В основном высоким коэффициентом отношения объема госдолга к ВВП «грешат» развивающиеся страны, активно занимающие деньги на международном финансовом рынке. Так, по данным на 2001, отношение госдолга к ВВП у России составляло 60-65% (в 2003 это показатель приблизился к 40%), у Аргентины — 70-75%, у Турции — более 100%. Но есть «нехорошие» страны и среди высокоразвитых государств. Например, японская экономика, являющаяся второй по величине в мире, имеет государственный долг, равный 140% от ВВП, что является самым высоким уровнем среди промышленно развитых стран. Для Америки этот показатель сейчас уже несколько превышает уровень в 60% и, судя по всему, в ближайшее время будет расти. Методика оценки кредитоспособности государства с помощью отношения госдолга к ВВП не у всех вызывает недоверие.
Для сравнения посмотрим совокупный государственный долг некоторых развитых стран
Совокупный государственный долг некоторых развитых стран
|
СОВОКУПНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДОЛГ НЕКОТОРЫХ РАЗВИТЫХ СТРАН (В % К ВВП) |
||||||
|
Страна |
1980 |
1985 |
1990 |
1995 |
1998 |
|
|
США |
37,0 |
49,1 |
55,6 |
64,3 |
63,8 |
|
|
Япония |
51,2 |
67,0 |
65,1 |
80,7 |
98,4 |
|
|
ФРГ |
32,8 |
42,5 |
45,5 |
61,6 |
67,2 |
|
|
Франция |
30,9 |
38,6 |
40,2 |
60,0 |
64,2 |
|
|
Италия |
58,1 |
82,3 |
104,5 |
122,0 |
117,9 |
|
Во-первых, все расчеты при этом обычно ведутся в долларах. И если внешний долг часто действительно номинирован в этой валюте, то внутренний долг и объем создаваемого ВВП первоначально рассчитываются в национальной валюте. Это значит, что при значительных колебаниях курса национальной валюты к доллару реальная картина может существенно измениться, что говорит о нестрогости и ненадежности такой оценки.
Во-вторых, и это главное, деньги на погашение долгов государство берет не из валового продукта, а из государственного бюджета. Последний хотя и пропорционален ВВП, но для различных стран имеет существенно разную структуру, а следовательно, разнится и та доля бюджета, которая может быть предназначена на обслуживание долга.
Второй наиболее распространенный подход к анализу состояния государственного долга, а именно его внешней части, предлагает оценивать отношение объема экспорта государства к его внешнему долгу. Чем больше это отношение, тем легче должно быть заемщику при погашении внешнего долга. Здесь также существуют различные оценки критичности этого параметра, но в среднем считается приемлемым уровень в 20% и выше.
Однако и этот показатель также не оптимален. Так, отношение внешнего долга к экспорту, равное 20%, означает, что за 5 лет государство в состоянии погасить внешний долг, посылая всю экспортную выручку на возврат внешних кредитов. Но так как в большинстве случаев речь идет о доходах частных фирм, то для выполнения этой задачи государству придется как минимум «экспроприировать» всю эту выручку. В такой ситуации вряд ли стоит надеяться, что в течение 5 лет объемы экспорта сохранятся на указанном уровне. Да и не ясно, что произойдет в этом случае с самим государством. Не реален и полный выкуп выручки со стороны государства, так как это нарушит систему экспортно-импортных и валютных операций.
Видимо, при анализе финансового положения государства-заемщика следует в первую очередь обратить внимание на его бюджет, на соотношение доходов госбюджета и государственного долга. Важно определить, какую часть доходов бюджета это государство может выделить на обслуживание долга, не обостряя при этом социального и экономического положения. Так как доходы бюджета в том или ином виде являются «налогом с экономики», то для прогнозирования ситуации нам все равно придется анализировать экономическое положение данного государства и его перспективы (включая ВВП, объем экспорта и другие важные показатели).
Далее следует оценить разницу между полученной цифрой и объемом реальных выплат по обслуживанию долга в рассматриваемом периоде. Если разница будет в пользу выплат по долгам, то государству, естественно, придется прибегнуть к дополнительному заимствованию. В таком положении находятся Бразилия, Турция, дефолтировавшая Аргентина и некоторые другие менее крупные страны-заемщики. Эта ситуация, очевидно, чревата раскручиванием описанной выше спирали дефолта, и здесь очень важно правильно оценить, на какой стадии цикла находится страна-заемщик и насколько необратим процесс раскручивания спирали.
Сам факт присвоения стране рейтинга (даже если он не слишком высок) имеет колоссальную политическую значимость, улучшая ее имидж, что, в свою очередь, дает стране важные экономические преимущества — начиная от улучшения условий внешних заимствований и кончая возможностью шире привлекать иностранные инвестиции, не говоря уже о праве региональных администраций и национальных компаний также получить международный кредитный рейтинг. Однако международное доверие, оказываемое стране в результате присвоения ей рейтинга, имеет и обратную сторону, связанную с повышением ответственности: он ставит страну под жесткий контроль со стороны мирового инвестиционного и финансового сообщества в плане выбора и успешности реализации разумного хозяйственного курса.
В ситуации, когда бюджет направляет на обслуживание долга больше средств, чем необходимо для текущих выплат, инвестор может чувствовать себя вполне уверенно. Государство в этом случае без проблем может сохранить задолженность на текущем уровне, а возможно, пойдет и на ее уменьшение. Именно такой в последние несколько лет была ситуация с долгами России и Мексики. Однако и в этом случае необходим непрерывный мониторинг положения дел в стране-заемщице, так как оно может быстро и резко ухудшиться. К примеру, при существенном падении цен на нефть оба указанных государства могут с течением времени перейти из списка «хороших» должников в список «плохих».
Социальная сторона дефолта на примере постсоветской России
Дефолт 1998 в постсоветской России. После распада СССР Россия в 1990-е почти постоянно испытывала финансовые трудности, связанные с экономическим кризисом. Поэтому она остро нуждалась в зарубежных займах, но не могла надежно гарантировать обслуживание долга.
Следствием больших внешних и внутренних займов, осуществлявшихся правительствами радикальных реформаторов, явился огромный госдолг, возросший до заоблачных высот: более 150 млрд. долл. внешний и 200 млрд. долл. (по курсу июля 1998) внутренний, что все вместе составляло примерно 50% ВВП России. Ситуацию усугубляли снижение мировых цен на сырье (прежде всего, на нефть, газ, металлы) и начавшийся весной 1998 мировой финансовый кризис в Азии. Из-за этих событий валютные доходы правительства уменьшились, а частные иностранные кредиторы стали крайне опасаться давать займы странам с нестабильной экономикой.
Уже весной 1998 эксперты предлагали приостановить выплаты по государственным краткосрочным обязательствам (ГКО) и плавно девальвировать рубль, снижая его курс по отношению к твердым валютам. Однако российское правительство, поддерживаемое МВФ, по политическим соображениям категорически возражало и против ликвидации долговой «пирамиды», и против девальвации рубля. Для экстренной помощи был получен еще один — стабилизационный — кредит МВФ на 17,1 млрд. долл., и даже получен в начале июля 1998 его первый транш в 4,8 млрд. долл. Казалось, страна получила передышку хотя бы на 3-4 месяца, которую можно использовать для осмысления ситуации и наведения порядка в делах. Но уже 17 августа 1998 начался резкий «обвал» курса рубля, и российское правительство объявило технический дефолт.
Возможность технического дефолта, то есть временного замораживания долгов, обычно включается в соглашения стран с МВФ и не является чем-нибудь сверхъестественным. Девальвация — тоже мера обыденная: ее регулярно проводят для повышения конкурентоспособности экспорта даже самые развитые страны вроде Японии или Германии. Но все же, как правило, технический дефолт объявляют, чтобы избежать девальвации, а валюту девальвируют, чтобы избежать дефолта. При этом главное — это не напугать финансовые рынки непредсказуемостью, предотвратить панику. В России же одновременно грянули и дефолт, и девальвация. Никаких официальных разъяснений не было, зато ползли панические слухи, что все вложения пропали. Внезапная отставка правительства С.Кириенко тоже не прибавила оптимизма. Инвесторы испугались, что грядет полное и тотальное «государственное банкротство» и начали любой ценой выводить из России свои капиталы. В результате рубль «обрушился» окончательно. В кризисном 1998 все агентства понизили российский рейтинг до уровня несостоятельности. Главной причиной российского дефолта 1998 считают неудачную политику российского правительства и Центрального банка России, которые в борьбе за стабильность валютного доллара прибегали к безудержным заимствованиям за рубежом.
Дефолт ударил по всем, но бедные потеряли меньше: у них не было акций и счетов в банках. Картошка почти не подорожала. Многие раньше месяцами не видели денег. Какая разница, каков курс рубля к доллару, если у тебя ни того ни другого нет? Легко понять, что на крушение банков, падение бизнес-империй и убытки финансовых спекулянтов основная масса населения России реагировала с явным злорадством, реже с безразличием.
Следует отметить, что больше всего во время дефолта пострадали законопослушные компании, открыто ведущие свою экономическую политику. Но и им в сложившихся условиях надо было как-то выживать. Сформировалась схема ухода от налогов. Тогда многие иностранные корпорации провели серьезные сокращения среди своих работников. И если раньше те же мерчендайзеры числились у них в штате, то после сокращений этих сотрудников нанимали уже дистрибьюторы — российские партнеры западных корпораций, распространяющие товар по магазинам. Зарплату они предпочитали платить «по-черному», в конвертах. Сами западные фирмы закрывали на это глаза. Вся забота о людях, по сути работающих на них, ограничивалась предоставлением скидки дистрибьютору. Из этой скидки он и оплачивал работу мерчендайзеров, экономя при этом на налогах.
Дефолт наказал гордыню новых русских, свято веривших, будто их успех — результат собственных достоинств. Система, «наградившая» их, сама же многих наказала. Вспомните центр столицы в первые дни после краха. Еще открыты роскошные бутики, но они пусты, а товары продаются с возрастающими скидками. Растерянные продавцы заискивающе смотрят на проходящих мимо людей. Может, у кого-то еще остались деньги? По дороге все еще едут роскошные «Мерседесы» и BMW, за рулем которых сидят господа с испуганным взглядом. Куда делись наглость, самодовольство? Эти автомобили и магазины похожи на призраки самих себя.
Педагогический эффект дефолта почувствовал на себе и средний класс. Люди склонны думать о себе хорошо. Каждый убежден, что если он имеет приличную работу и достойную зарплату, то исключительно благодаря личным заслугам и талантам. О том, что изрядное число не менее заслуженных и талантливых людей еле сводит концы с концами, представители российского среднего класса до 1998 года как-то не думали. Гнали от себя неприятные мысли и наслаждались жизнью. Дефолт заставил средний класс задуматься. У «лучших людей» пропадают сбережения, их увольняют с работы, как пролетариев, им снижают зарплату. Система оказалась несправедливой и нерациональной. Средний класс почувствовал себя обиженным и затаил злобу. Особенно сказалось это на молодых, тех, кто ко дням дефолта оканчивал школу или начинал учиться в университетах. По большому счету, сейчас, сталкиваясь с жестокостью и бессердечностью в обществе, мы пожинаем плоды социального потрясения, вызванного дефолтом у нового подрастающего поколения, которое научилось не доверять и выживать.
Сейчас социологи и политологи недоуменно повторяют слова о «появлении среднего класса», о том, что радикальные идеи «снова в моде среди молодежи». Удивляться не надо, все это началось с августа 1998 года. И обратного хода уже нет. Люди научились мыслить критически, осознали, что их положение в обществе зависит от правил игры, которые далеко не так справедливы, как объясняют нам идеологи системы. Эпоха иллюзий и наивных надежд для многих в России закончилась именно в августе 1998 года. Прошло десять лет, но по данным социальных опросов наиболее сильно населением ощущались потери в 1999 году (Приложение 1).
Потом, конечно, эмоциональная оценка происшедшего пошла на спад. В принципе, из числа тех, кто пострадал от кризиса к 2000 году некоторые оправились, но большинство пострадавших заявляет о том, что события 1998 года повлекли за собой спад финансовой обеспеченности и являются причиной неудовлетворительного финансового положения, в котором они находятся сейчас (Приложение 2).
После дефолта 1998 года произошло, говоря языком старых учебников истории, «отделение народа от государства». В результате, власть Президента (при всей его несомненной популярности у населения, равно как и у высших элит) ограничивается собственно государственным аппаратом. Все остальное оказалось вне «контура управления». Можно сказать даже, что дефолт привел к тому, что «парад суверенитетов» перешел на индивидуальный уровень. Сейчас каждый предприниматель чувствует себя вполне суверенным, каждый домен играет роль маленького государства.
Это, конечно, ограничивает возможности правительства. Практически, сейчас в России очень трудно инсталлировать сверху сколько-нибудь масштабный социальный или, тем более, экономический проект. С другой стороны, социальная когерентность в последние годы устойчиво возрастает, домены приобретают опыт совместных сознательных действий. Тем самым, формируется динамичный и устойчивый по отношению к любым внешним воздействиям сетевой механизм рефлективного управления. Управления, которое адекватно потребностям «абсолютной экономики».
Поэтому, хотя «последефолтовое» разрушение основ российской государственности и выглядит вселенской катастрофой, оно не является ей и означает лишь, что стране отныне придется привыкать счастливо и цивилизованно жить без внешнего «силового поля».
Заключение
В ходе кризиса 1998 рубль, наконец, девальвировался, а вскоре начали расти мировые цены на экспортируемые из России сырьевые ресурсы.
Дефолт вверг в тяжелый ступор не только экономику, но и сознание людей: разорились сотни, а может быть, и тысячи начавших преуспевать предпринимателей. Многим казалось, возврата к прежней жизни уже не будет. Нарушив по совершенно пустому поводу добровольно принятые на себя обязательства, власть навсегда потеряла доверие населения, и восстановить его уже вряд ли сможет. Этот вывод носит долговременный характер и касается российских политических элит вообще, а не конкретных фигур Президента, премьера, тех или иных олигархов. Проблема носит общий характер, она, разумеется, не была исправлена новогодним «завещанием» Б. Ельцина, последующими выборами или даже современным поэтапным изменением конституционного баланса между законодательной, исполнительной и судебной ветвями управления. Во многом, этот кризис сформировал характер сегодняшнего российского общества — увеличилось количество людей с высшим образованием, увеличилась прослойка менеджеров в условном делении социума на профессиональные классы. Демократическое устройство не в полной мере оправдывает свое название в умах многих россиян сегодня, и надо отметить, что государству потребовалось очень много времени и сил, что бы восстановить хоть малую част доверяя граждан к правительству, в основном это касается людей старшего поколения, сформировавшихся еще в советский период. Государственные структуры видоизменились и во многом не востребованы — заменены общественными организациями. Условия же для восстановления работоспособности прежних государственных структур возникнут не ранее, чем через поколение. Возможно, они не сложатся никогда.
Приложение 1
Ответы на вопрос -«В какой степени ваша семья пострадала от августовского кризиса 1998 года?»
По данным опросов маркетинговой информационной системы Marketing Analytic.
Приложение 2
Статистика ответа на вопрос «В каком примерно году Ваша семья оправились от кризиса 1998 года?» (Задавался всем, кроме заявивших, что они не пострадали от августовского кризиса 1998 года, — 57% от числа опрошенных.)
По данным опросов маркетинговой информационной системы Marketing Analytic.
Литература
1. Головачев Д.Л. Государственный долг. Теория, российская и мировая практика. М., ЧеРо, 1998.
2. Малыгин В., Смородинская Н. Дефолт России по евробондам: вероятность и глобальные последствия. — Банковские услуги. 1999, № 5-6.
3. Илларионов А. Мифы и уроки августовского кризиса. — Вопросы экономики. 1999, № 10, 11.
4. Селюков А.Д. Государственный и муниципальный кредит: Правовое обеспечение. М., Право и закон, 2000 .
5. Вавилов А. Государственный долг: уроки кризиса и принципы управления. 2-е изд., перераб. и доп. М., ООО Городециздат, 2003.
6. Л.Н.Боголюбов,А.Ю.Лазебникова, Л.Ф.Иванова. Человек и общество. Часть 2. М., 2002.
